С точки зрения этики нет.
С точки зрения этики нет.
С точки зрения пациента — это, наверное, будет возмутительно. Как-так, он же психотерапевт, ему нельзя злиться.
По большому счёту, мне кажется, что большинству пациентов всё равно, злится на него его психолог или нет, до тех пор, пока не услышат от него это напрямую, а вот, что испытывает сам специалист, когда ощущает свою злость в адрес пациента?
Многим начинающим коллегам вообще само допущение того, что такая возможность существует уже является чем-то противоречащим всей концепции психотерапии. Они просто не могут допустить того, что это вообще есть, но чувствам не прикажешь и когда злость начинает действовать на их запрет злиться на пациента, они начинают испытывать разный спектр эмоциональных переживаний, но в основном, как я слышал — это подавленный стыд.
Как же так? Я ведь психолог, мне нельзя злиться на пациентов. Что же тогда со мной будет, если я разрешу себе злиться на них.
Специалисту становится страшно, что практика накроется «медным тазом» и всё пойдёт прахом.
Такая модель поведения психолога приводит к тому, что у него возникает внутренний конфликт, где с одной стороны злость на пациента, с другой - запрет на её проявление, что, собственно говоря, и приводит к сложностям в терапевтической работе.
Чувства психотерапевта заблокированы собственным страхом, мол злиться нельзя, потеря терапевтической позиции, клиент уйдёт и т.д. и т.п.
Признаюсь, что я-то же, будучи начинающим психологом опасался проявлять свою злость на пациента, потому что боялся его реакции на это обстоятельство. Я представлял себе, вот сижу я на сеансе и значит мой психотерапевт говорит, что злится на меня, естественно это вызывало у меня ответную агрессию и поэтому я всегда избегал этого чувства, то есть, что называется контейнировал.
С развитием и становлением своей практики вопрос проявления злости в адрес пациентов естественно решался на личной терапии и супервизии, но от этого сильно легче не становилось, как быть если злость есть и впереди ещё много пациентов до ближайшей собственной супервизии, а контейнер уже через край?
Что делать?
Конечно, спасали теория, книги, семинары и группы, но всё это давало временную передышку, а потом снова -злость и хоть ты «тресни на пополам» ни куда от неё не денешься, чувствам не прикажешь и при плотной записи пациентов как-то приходилось выкручиваться.
Иногда злость сдерживать удавалось, иногда нет. Билы случаи, когда не удавалось — это даже шло на пользу пациенту, но и так же было, что нет.
Со временем я стал разделять случаи, на положительные и отрицательные и вот что я заметил. Всё зависит от того, как я злюсь на пациента, вернее, что я испытываю к нему в целом и, кстати говоря, книга Джозефа Зинкера «Творческий процесс» тому подтверждение.
Зинкер описывает в своей книге психотерапию, как творческий процесс и одним из аспектов творческой терапии приводит такое понятие, как «творчество как любовная встреча», а именно он говорит о том, что любовь-агапэ со стороны терапевта порождает доверие. И тут я упёрся в тот постулат, с которым я часто сталкиваюсь на сеансах со своими пациентами, где, например рассматривается возможность проявление той самой злости к собственным родителям. Часто там существует «запрет» на проявление негативных чувств, ведь нельзя же злиться на родителей — это закон, и конечно же я и, как мне кажется, многие мои коллеги работаем в терапии именно над внесением поправок в этот закон, то есть выводим пациента на то, что можно злиться на родителя, но при этом и любить одновременно.
В общем как вы можете догадаться, та же самая любовь между психотерапевтом и пациентом является установочным звеном при которым проявление злости является допустимым, я бы даже сказал необходимым инструментом в нашей работе.
Ведь известно, что психотерапевт работает собой, в том числе и своими чувствами и, если появилась злость на пациента значит ей есть место быть и значит проживание собственной злости психотерапевтом прежде всего приведёт его понимаю того, как он относится к своему пациенту, что, по сути, приведёт к прояснению контрпереноса.
Введение злости в работу, однако позволит включить новый спектр эмоций у пациента, что на мой взгляд только продвинет терапию и даст положительный эффект, конечно же при условии, что сам психотерапевт будет испытывать любовь-Агапе к пациенту, то есть будет тем самым родительским объектом.
С точки зрения этики нет.
С точки зрения пациента — это, наверное, будет возмутительно. Как-так, он же психотерапевт, ему нельзя злиться.
По большому счёту, мне кажется, что большинству пациентов всё равно, злится на него его психолог или нет, до тех пор, пока не услышат от него это напрямую, а вот, что испытывает сам специалист, когда ощущает свою злость в адрес пациента?
Многим начинающим коллегам вообще само допущение того, что такая возможность существует уже является чем-то противоречащим всей концепции психотерапии. Они просто не могут допустить того, что это вообще есть, но чувствам не прикажешь и когда злость начинает действовать на их запрет злиться на пациента, они начинают испытывать разный спектр эмоциональных переживаний, но в основном, как я слышал — это подавленный стыд.
Как же так? Я ведь психолог, мне нельзя злиться на пациентов. Что же тогда со мной будет, если я разрешу себе злиться на них.
Специалисту становится страшно, что практика накроется «медным тазом» и всё пойдёт прахом.
Такая модель поведения психолога приводит к тому, что у него возникает внутренний конфликт, где с одной стороны злость на пациента, с другой - запрет на её проявление, что, собственно говоря, и приводит к сложностям в терапевтической работе.
Чувства психотерапевта заблокированы собственным страхом, мол злиться нельзя, потеря терапевтической позиции, клиент уйдёт и т.д. и т.п.
Признаюсь, что я-то же, будучи начинающим психологом опасался проявлять свою злость на пациента, потому что боялся его реакции на это обстоятельство. Я представлял себе, вот сижу я на сеансе и значит мой психотерапевт говорит, что злится на меня, естественно это вызывало у меня ответную агрессию и поэтому я всегда избегал этого чувства, то есть, что называется контейнировал.
С развитием и становлением своей практики вопрос проявления злости в адрес пациентов естественно решался на личной терапии и супервизии, но от этого сильно легче не становилось, как быть если злость есть и впереди ещё много пациентов до ближайшей собственной супервизии, а контейнер уже через край?
Что делать?
Конечно, спасали теория, книги, семинары и группы, но всё это давало временную передышку, а потом снова -злость и хоть ты «тресни на пополам» ни куда от неё не денешься, чувствам не прикажешь и при плотной записи пациентов как-то приходилось выкручиваться.
Иногда злость сдерживать удавалось, иногда нет. Билы случаи, когда не удавалось — это даже шло на пользу пациенту, но и так же было, что нет.
Со временем я стал разделять случаи, на положительные и отрицательные и вот что я заметил. Всё зависит от того, как я злюсь на пациента, вернее, что я испытываю к нему в целом и, кстати говоря, книга Джозефа Зинкера «Творческий процесс» тому подтверждение.
Зинкер описывает в своей книге психотерапию, как творческий процесс и одним из аспектов творческой терапии приводит такое понятие, как «творчество как любовная встреча», а именно он говорит о том, что любовь-агапэ со стороны терапевта порождает доверие. И тут я упёрся в тот постулат, с которым я часто сталкиваюсь на сеансах со своими пациентами, где, например рассматривается возможность проявление той самой злости к собственным родителям. Часто там существует «запрет» на проявление негативных чувств, ведь нельзя же злиться на родителей — это закон, и конечно же я и, как мне кажется, многие мои коллеги работаем в терапии именно над внесением поправок в этот закон, то есть выводим пациента на то, что можно злиться на родителя, но при этом и любить одновременно.
В общем как вы можете догадаться, та же самая любовь между психотерапевтом и пациентом является установочным звеном при которым проявление злости является допустимым, я бы даже сказал необходимым инструментом в нашей работе.
Ведь известно, что психотерапевт работает собой, в том числе и своими чувствами и, если появилась злость на пациента значит ей есть место быть и значит проживание собственной злости психотерапевтом прежде всего приведёт его понимаю того, как он относится к своему пациенту, что, по сути, приведёт к прояснению контрпереноса.
Введение злости в работу, однако позволит включить новый спектр эмоций у пациента, что на мой взгляд только продвинет терапию и даст положительный эффект, конечно же при условии, что сам психотерапевт будет испытывать любовь-Агапе к пациенту, то есть будет тем самым родительским объектом.
Photo by Егор Камелев on Unsplash